Первое свое паломничество она совершила в
родные края – Воронеж, где хорошо известный ей с детства Благовещенский собор с
1836 г.
стал монастырским храмом, в котором покоились мощи св. Митрофана, первого
Воронежского епископа. Затем последовали Задонск и Оптина пустынь.
Путешествия
по святым местам, поклонение мощам угодников Божиих, общение с насельниками
монастырей и паломниками – все это обогатило Марию новым духовным опытом и послужило
прочным основанием для принятия окончательного решения посвятить дальнейшую
жизнь свою служению Богу и Церкви.
Местом своего пребывания она выбрала Серафимо-Дивеевскую
общину. Узнав о намерении дочери, отец не стал возражать против её решения – на
склоне своих лет Василий Алексеевич был даже рад, что дочь его предпочла мужу
земному Жениха Небесного. Как и положено, ей было преподано родительское благословение,
закрепленное письменным свидетельством, в котором говорилось: «1855-го года октября 10-го дня я, нижеподписавшийся,
сим удостоверяю, что предъявительница сего есть родная дочь моя, девица Мария
Васильева Ананьевская, 32-х лет, которая записана при мне в дворянскую
родословную книгу Тульской губернии, и ныне изъявила собственное своё желание
поступить Нижегородской губернии Ардатовского уезда в Дивеевскую общину, и на
такое поступление я, изъявив согласие и дав моё благословение, присовокупляя
при сём, что за смертию её матери, а моей первой жены, никаких препятствий к
поступлению в означенную общину ни со стороны родных и ни от кого посторонних
не имеется, и никаких спорных и долговых дел, до нее касающихся, нет».
В Серафимо-Дивеевской общине Мария
провела почти пять с половиной лет. По её собственным рассказам, ей приходилось
исполнять самые разные послушания: пасти скот, носить ушатами воду для поливки
сада и огорода, ходить на покос и жнивье, а также по сбору пожертвований в
пользу общины. От стариц, в своё время пришедших сюда по зову праведного отца
Серафима Саровского, многое довелось ей слышать о его необычайной земной жизни.
Совместно с ними, трепетно сберегавшими память о своём наставнике и
покровителе, Мария не единожды бывала на месте упокоения преподобного, чтобы засвидетельствовать
своё преклонение пред духовными подвигами великого подвижника и молить его о помощи
в восстановлении мира и спокойствия, царивших при нём в общине.
Как известно, после смерти старца
Серафима внутренняя жизнь Дивеевской общины неоднократно подвергалась серьезным
испытаниям – в среде насельниц периодически возникали разного рода разногласия
и неурядицы, инициированные и умело поддерживаемые извне. К началу 1860-х гг. нестроения
достигли столь внушительных размеров,
что некоторым насельницам, чтобы не быть втянутыми помимо их воли в орбиту этих
раздоров, пришлось покинуть милую их сердцу обитель и искать пристанище в
других местах. Среди них оказалась и Мария, которая подала прошение в Тульскую
духовную консисторию о дозволении быть зачисленной в Белёвский женский монастырь.
Крестовоздвиженский монастырь в городе
Белёве был основан в первой четверти XVII века и являлся самой древней женской
обителью на тульской земле. Располагался он на окраине города, на высокой горе,
откуда открывался превосходный вид на обширную луговую долину правого берега
Оки. Непростой была судьба этой святой обители – она страдала от пожаров и внутренних
нестроений, переживала периоды упразднения и восстановления, и лишь с конца 1840-х
гг. началось прочное и основательное её устройство, а в 60-70-е гг. XIX века при игуменье Павлине (Овсянниковой), управлявшей
ею в течение двадцати лет, достигла цветущего состояния. Во все время своего игуменства Павлина неусыпно заботилась
о благоустройстве вверенной ей обители: к ней было присоединено несколько
крупных земельных участков, построены новые кельи, больница, проложен
водопровод, увеличились угодья. Значительно возросло количество насельниц, к
середине 1860-х гг. их насчитывалось около трехсот, и все они владели разными
видами рукоделия, особенно же сёстры монастыря славились шитьем золотом и
жемчугом, а также кружевоплетением. Именно благодаря им белёвские кружева
впоследствии получили широкую известность не только в России, но и за её
пределами, а их производство превратилось в целую отрасль городского хозяйства.
С помощью
многочисленных благотворителей из числа белёвских жителей в 1869 г. было завершено
строительство нового соборного храма с пятью пределами и великолепным
иконостасом с издревле месточтимой чудотворной иконой Божией Матери
«Троеручица». В городе монастырю принадлежали две часовни, в одной из них
находилась чтимая Боголюбская икона Божией Матери, куда дважды в год совершался
из монастыря крестный ход.
Словом, монастырь преобразился, приобрел благолепный вид, а
его внутренняя жизнь была наполнена истинным благочестием, высокой духовностью
и подвижничеством – все это способствовало возрастанию почитания обители и
уважения к её насельницам со стороны белёвских жителей. Вскоре Крестовоздвиженский
монастырь становится известным не только в Тульской губернии, но и в других
местах обширной Российской империи.
В основе цветущего
состояния и широкой известности монастыря, так ярко явленных во второй половине
XIX века, лежали прочные и крепкие духовные связи его насельниц со старцами
Оптиной пустыни, которая находилась в 35 верстах от обители. Эти связи зародились
ещё в 1830-е гг. – преподобный Леонид (Наголкин), а затем и его ученик и преемник
Макарий (Иванов) немало потрудились в заботах и попечениях и о монастыре, и о его
насельницах, многие из которых стали их духовными чадами. Преподобный Макарий в
1860 г.,
перед своею кончиной, завещал эту миссию своему духовному ученику Илариону (Пономареву).
Так Белёвская обитель оказалась под омофором Оптиной пустыни и всё дальнейшее
её развитие было связано с благодетельным влиянием оптинских старцев, чьё
духовное водительство и покровительство обеспечило ей прочное существование и благочестивое
состояние. Мария была определена послушницей в
эту святую обитель 29 апреля 1861
г., а 29 августа 1863 г. облечена в рясофор под именем Сарры. В Крестовоздвиженском монастыре она
провела одиннадцать с половиной лет, наполненных усердными молитвами, разного
рода послушаниями и смирением, которые обогащали и совершенствовали её душу, укрепляли
в ней христианскую любовь и способствовали приближению к Всевышнему. Её пребывание
в монастыре протекало под мудрым руководством игуменьи Павлины и при духовном
окормлении старца Илариона – много раз ей доводилось бывать в Оптиной пустыне,
чтобы исповедоваться у своего наставника, услышать отеческие вразумления,
насладиться бесценными советами и получить благословение преподобного. С жизнью
в обители Сарра настолько свыклась, что даже не допускала мысли о расставании с
нею. Однако Промыслом Божием ей была уготовлена иная благая цель.
На исходе лета 1871 г. послушницы только что учреждённой Балашовской
Покровской женской общины остановились – они ходили по городам и весям для
сбора пожертвований – в Белёвском монастыре. При встрече с игуменьей поведали ей
о состоянии своей общины и о желании насельниц иметь благочестивую и хорошо
подготовленную к исполнению своих обязанностей настоятельницу. Мать Павлина
посоветовала им отправиться в Оптину пустынь и просить её духовника, старца
Илариона, разрешить волновавший их вопрос.
Иероионах Иларион встретил посланниц ласково
и добродушно, как и всех приходивших к нему, а известие об учреждении новой женской
общины в Саратовском крае воспринял с особым интересом. Ему хорошо был известен
и Саратов, в котором он провёл девять незабвенных лет своей жизни, и Балашов с
близлежащими окрестностями, где ему посчастливилось встретить праведного старца
из мирян Семена Климовича Привалова, всегда почитавшегося им в качестве своего
первого духовного наставника.
Долго не отпускал их старец, подробно расспрашивая и об общине, и о состоянии дел
в Саратовской епархии. Закончив же беседу, преподал им свое благословение и
указал на одну из своих духовных дочерей как на возможную кандидатуру в
настоятельницы Балашовской Покровской общины – рясофорную послушницу
Крестовоздвиженского монастыря Сарру.
Вернувшись в Балашов, сёстры Покровской
общины оповестили всех насельниц о своих встречах и с иеромонахом Иларионом, и с
игуменьей Павлиной, и с рясофорной послушницей Саррой, в результате чего все единодушно
пожелали видеть Сарру настоятельницей своей общины. Об этом немедленно сообщили
епископу Саратовскому и Царицынскому Иоанникию (Рудневу), испрашивая его архипастырского
благословения и ходатайства пред тульским епархиальным начальством.
Преосвященный
Иоанникий отнесся к просьбе сестёр Балашовской общины с отеческим пониманием и
сочувствием и повелел Саратовской духовной консистории подготовить соответствующий
запрос в Тульскую духовную консисторию, а насельницам общины рекомендовал составить
личное прошение на имя тульского епископа Никандра (Покровского).
Официальный запрос в Тульскую консисторию отправили в
начале июля 1872 г.,
а несколько позже от имени казначеи и трёх старших сестер общины в адрес тульского
Преосвященного было подано соответствующее прошение. «С разрешения Св. Синода в
1871 году, – говорилось в нём, – в городе Балашове Саратовской епархии устроена
женская община, в которой и до сих пор ещё нет начальницы, почему мы вынуждены
были обратиться к Преосвященнейшему Иоанникию, епископу Саратовскому и Царицынскому,
разрешить назначить в нашу общину в начальницы епархии Вашего Преосвященства из
Белёвского Крестовоздвиженского девичьего монастыря рясофорную послушницу Сарру
Васильеву Ананьевскую, о чем Преосвященнейшим Иоанникием сообщено было в
Тульскую духовную консисторию 3-го сего июля о том, может ли быть означенная
рясофорная послушница Сарра быть уволена из своего монастыря в начальницы нашей
общины, на что даже, по нашей просьбе, изъявила свое согласие на её увольнение
и настоятельница Белёвского девичьего монастыря игуменья Павлина. А потому мы
осмеливаемся просить Ваше Преосвященство, милостивейшего отца и архипастыря,
повелеть Тульской духовной консистории сделать со своей стороны распоряжение о
назначении в начальницы нашей общины рясофорную послушницу Сарру».
В то время
как в Балашове с нетерпением ожидали вестей из Белёва, в Тульской духовной
консистории не торопились с ответом. На то были свои причины – Сарру, по её собственному
желанию и благословению иеромонаха Илариона, готовили посвятить в монахини. Уже
22 июля 1872 г.
игуменья Павлина подала об этом рапорт Преосвященному Никандру, подчеркивая,
что Сарра «по жизни своей оказалась достойной к несению монашества, поведения
хорошего и о желании она, послушница Сарра, дала письменное показание»,
которое и представила на рассмотрение епископа.
Заявление Сарры о желании принять постриг.ГАТО. Ф. 3. Оп. 9. Д. 6237.
Л. 7.
Владыка ответил короткой резолюцией: «Консистории
незамедлительно рассмотреть и постановлением представить».
Тульская
духовная консистория не усмотрела каких-либо препятствий для пострижения Сарры,
о чём и отписала игуменье Павлине, которая в свою очередь сообщила в консисторию,
что 12 октября 1872 г.
обряд пострижения Сарры совершил строитель Белёвской Жабинской пустыни иеромонах
Феодосий, и «при пострижении наречено ей то же имя – Сарра».
Вскоре
монахиня Сарра покинула Белёв и отправилась в Саратов, где предстала пред епископом
Иоанникием, и получив его наставления и благословение, продолжила путь в Балашов.
С 30 октября началось её служение в качестве настоятельницы Балашовской
Покровской женской общины, о чем Саратовская духовная консистория дала знать
Тульской духовной консистории специальным отношением. В течение одиннадцати лет Сарра достойно управляла
вверенной ей общиной. По свидетельству очевидцев, в первые годы настоятельства она
столкнулась с многими нуждами и затруднительными обстоятельствами в жизни общины,
для преодоления которых не жалела своих сил и здоровья – наравне с сёстрами
принимала участие во всех работах по благоустройству обители. Рассказывали,
например, что Сарра вместе со всеми выходила в поле, жала и молотила пшеницу, при
возведении построек носила кирпичи и отправляла другие виды чёрной работы,
много трудилась на огороде и в саду, не чуждалась бывать на скотном дворе.
Порою доводила себя до изнеможения, до полного упадка сил, до болезненного
состояния, но оправившись, вновь личным примером показывала сёстрам общины образцы
трудолюбия и терпения.
Такие её
качества, как богатство знаний и духовного опыта, необыкновенная энергия в
достижении намеченных целей, монашеская скромность и вынесенные из прежней
жизни благородство и предупредительность вызывали искреннюю любовь и заслуженное
уважение сестёр и благорасположение к ней общества: высокопоставленные лица, по
разным случаям прибывавшие в Балашов, считали долгом почтить своим посещением
общину, с каждым годом росло число благотворителей, а в праздники, особенно в
летнее время, церковь общины переполнялась местными жителями, желающими принять
участие в богослужениях, отличавшихся необыкновенной стройностью церковного
хорового пения, доведенное стараниями Сарры почти до совершенства. Словом, женская
община не только росла и крепла, но и все более и более становилась одним из
центров духовной жизни города и его окрестностей.
Всё это послужило основанием для матери Сарры в
октябре 1874 г.
обратиться к Преосвященному Тихону (Покровскому), сменившему на саратовской
кафедре епископа Иоанникия, с просьбой исходатайствовать разрешение Св. Синода преобразовать
общину в женский общежительный монастырь. При этом она отмечала, что существование
святой обители в Балашове «будет благодетельно для окрестного населения,
зараженного в немалом количестве молоканством», и что монастырь «может заменить
благотворительное заведение, потому что в нём, кроме того, что представится возможность
ищущим спасения посвятить себя исключительно служению Богу, могут быть призреваемы
престарелые, убогие, круглые сироты, которые могли бы учиться грамоте и
рукоделию, так как община имеет достаточные средства».
Владыка
Тихон, поддержав ходатайство настоятельницы, переправил её прошение саратовскому
губернатору М. Н. Галкину-Враскому с просьбой уведомить, нет ли каких-либо
препятствий со стороны гражданского начальства на переименование Балашовской
Покровской общины в общежительный монастырь. Губернатор, в свою очередь, поручил
исследовать этот вопрос своей канцелярии и распорядился предоставить ему
сведения об общине от балашовского уездного исправника. Получив положительные
отзывы, Галкин-Враский в конце января 1875 г. уведомил епископа, что гражданскими
властями не усмотрено никаких препятствий для переименования общины в
монастырь, заметив при этом о необходимости соблюдения двух непременных
условий. Во-первых, в монастыре должны действовать богадельня для престарелых и
училище для девочек-сирот, а, во-вторых, обитель не должна «привлекать ни к
каким обязательным расходам местные общества и учреждения в пользу монастыря,
который должен содержаться на свои собственные средства».
Подробнее см.: Леонид
(Кавелин), архим. Историческое описание Белёвского девичьего Крестовоздвиженского
третьеклассного монастыря. СПб., 1863; Очерк жизни
настоятельницы Белёвского Крестовоздвиженского девичьего монастыря игуменьи
Павлины. СПб., 1881.
|