Судьбы рекрутов - уроженцев Саратовского Прихоперья, уже становились предметом научного осмысления [I]. Новое обращение к этой теме только подтверждает ее неисчерпаемость и широкие перспективы для изучения заявленной проблемы. Ведь в данном случае объектом исследования являются не безликие человеческие «массы», а конкретные люди, призванные отдать жизнь за Отечество, создатели великой империи и творцы ее военной славы. Судьбы их складывались по-разному, но для каждого их них жизнь радикально и бесповоротно менялась с момента облачения в мундир русского солдата. В XVIII в. служба в армии продолжалась до тех пор, пока нести ее позволяло здоровье, т. е. фактически была пожизненной. Ограничение ее 25 годами, с последующим разрешением выходить после двух десятилетий ратного труда в «бессрочный отпуск», мало что изменило в отношении к этой тяжелейшей повинности со стороны населения. В родные места возвращались лишь единицы и каждого рекрута родные провожали как в последний путь. После Саратова и его уезда Балашовский уезд являлся вторым по численности населения в губернии. Таким образом, количество балашовцев среди саратовских рекрутов всегда было очень значительно. О качестве этих призывников можно судить по следующему описанию крестьян уезда: «Крепкое телосложение составляет основную черту в природе здешнего народа «... повадка их твердая, манеры несколько мешковаты, но во всех частях тела, стане и очерке лица видна правильность, ... редко заметно проворство, торопливость и оборотливость, ... зато крепкий и богатый жизненными силами, он терпеливо переносит жар и холод, труда и работ не боится. В тяжелой работе он вдвое делает против подмосковного» [2]. Словом - безупречный портрет русского солдата.
Впрочем, далеко не всем рекрутам приходилось вполне ощутить тяжесть ратного труда.
26 мая 1804 г. в саратовском магистрате обсуждалась участь Гурьяна Калиновича Щербинина. На допросе 8 августа 1802 г. он показал, что происходит из государственных крестьян с. Шатневки Балашовского уезда. За 14 лет до этого Щербинин был отдан в рекруты, но в 6 эскадроне стоявшего на Кавказе Астраханского драгунского полка не прослужил и полтора года. Сбежав из части, он десять лет «скрывался в Астраханской губернии в камышах и у разных людей», а потом «прошел в туретчину» за р. Дунай, где два с половиною года жил в с. Дунавце. Воспользовавшись амнистией, Г. К. Щербинин вернулся на родину и подал просьбу о приписке в саратовские мещане. Личность беглеца подтвердил Балашовский нижний земский суд, указав, что тот является удельным крестьянином с. Усть-Щербединки (Карай) [3].
15 декабря 1806 г. в рекруты был принят однодворец с. Инясева Балашовского уезда Гавриил Насонович Кабатчиков. 2 июня 1807 г. его зачислили рядовым в находившийся на Кавказе 16-й егерский полк, шефом которого состоял знаменитый генерал П. Г. Лихачев. Весной 1810 г. он принял участие в походе за Кубань, сражениях при ауле Керхи и др. Вслед за этим он бежал из полка, но был пойман и по всемилостивейшему манифесту Александра I 1814 г. получил прощение. За последовавший сразу же после этого второй побег солдата судили и 26 марта 1815 г. наказали битьем шпицрутенами, прогнав три раза через комплектный батальон. На следующий день его перевели в Астраханский гарнизонный полк, где 1 августа 1817 г. произвели в унтер-офицеры. Впоследствии он служил в инвалидных командах Астраханской губ. Из-за штрафов Г. Н. Кабатчикову пришлось носить военный мундир целых 29 лет. Лишь после 20-летней беспорочной службы 6 декабря 1835 г. «за старостию лет, дряхлостию и по совершенному увечью» он был отставлен, вернулся в родное Инясево, получил участок земли и обзавелся домом. Жена Матрена Ивановна родила мужу двух сыновей Константина и Александра. Первый из них знал грамоту, попал на службу в Саратовский внутренний гарнизонный батальон, где вскоре достиг звания унтер-офицера. Второго, остававшегося с родителями, отец, по здоровью уже не способный не только к крестьянскому труду, но и работе по дому, просил исключить из кантонистов для помощи немощным старикам. Просьбу солдата удовлетворили [4].
Совсем другая судьба ждала 18-летнего рекрута Осипа Яковлевича Суркова. 30 декабря 1809 г. пополнившего ряды Екатеринославского кирасирского полка. Впереди молодому солдату предстояло суровое испытание в Отечественной войне 1812 г. и заграничном походе. Ему довелось оборонять Смоленск, сражаться при Бородино, пересечь пол Европы и в 1814 г., уже в звании унтер-офицера, брать Париж. Напоминанием этих суровых лет стала серебряная медаль в память войны. В 1827 г. Суркова перевели в инвалидную команду полка с присвоением чина прапорщика, а 24 февраля 1830 г. он был уволен со службы по собственному прошению по болезни, с производством в подпоручики, награждением пенсией в треть оклада и правом ношения мундира. Вместе с женой Ириной Федоровной и тремя детьми отставник поселился в Балашове, где прожил еще два десятилетия [5].
Сдать крепостных в рекруты их хозяева могли в любое время, не дожидаясь очередного рекрутского набора. Так, после выступления крестьян д. Малиновки помещица генерал-майорша Денисьева в конце декабря 1833 г. отдала в солдаты 22-летнего Сергея Семеновича Панова, 26-летнего Дмитрия Степановича Морозова, 28-летнего Василия Михайловича Шестерикова, 22-летнего Артемия Семенова и 35-летнего Григория Ивановича Бирюкова. Все крестьяне были женаты, последний имел трех детей, трое первых знали грамоту. Шестериков и Семенов владели кузнечным ремеслом [6].
Судьбы нескольких участников Отечественной войны 1812 года и заграничных походов русской армии уже рассматривались мною в одной из прошлых работ [7].
В данной статье ограничусь кратким пересказом биографий героических земляков. Однодворец с. Тростянки Петр Данилович Болмасов весь срок службы с 1808 по 1831 г. провел в рядах Казанского драгунского полка. В его рядах он участвовал в Русско-турецкой войне, сражался с наполеоновской армией в 1812- 1814 гг. В начале 1831г. П. Д. Болмасов попал в плен к польским повстанцам, где вскоре скончался [8].

Уроженец с. Алексеевка Афанасий Павлов был отдан в рекруты молодым человеком в начале 1812 г., «находился в походах и сражениях во время французской кампании, был ранен с повреждением правой руки». Последние годы жизни после отставки в 1845 г. были омрачены для него страданиями от боевой раны и полной потерей слуха. Несколько лет немощный старик добивался возвращения из армии своего единственного сына [9]. В том же 1812 г. в армию забрали крестьянина д. Григорьевки Федора Степановича Степанова. В составе Ладожского пехотного полка он проделал заграничный поход, находился при блокаде французской крепости Тумс и знаменитом военном смотре у г. Вертю. В рядах Лейб-гвардии Московского полка Ф. С. Степанов сражался в Русско-турецкой войне 1828- 1829 гг. и штурмовал мятежную Варшаву в 1831 г. Через пять лет в звании унтер-офицера он вышел в отставку и вернулся на родину. После долгих хлопот терявшему зрение Степанову по его просьбе вернули с военной службы одного из трех сыновей [10].
20 ноября 1819 г. молодой 19-летний крестьянин помешика Иевлева из с. Боцманово Алексей Никитич Тихонов был принят рекрутом в Балашовском уездном рекрутском присутствии. 3 марта 1820 г. он был зачислен рядовым в Ряжский пехотный полк. В 1825 г. Тихонов был отпущен на 5 месяцев в «домовой отпуск», а в 1831 г. за участие в подавлении восстания в Польше получил польский знак отличия за военное достоинство 5 степени. За беспорочную двадцатилетнюю службу никогда не подвергавшийся штрафам рядовой удостоился трех нашивок из желтой тесьмы на левом рукаве. С 1 января 1840 г. он был отпущен в бессрочный отпуск в родные места. 31 января 1845 г. А.Н.Тихонов получил паспорт об отставке, благодаря которому мы можем представить его внешность. Ростом он достигал 2 аршин 5 вершков [11], «лицом рябоват», нос имел «посредственный», а волосы на голове и бровях светло-русые. Глаза у него были серыми. Вскоре после отставки он вступил в первый в своей жизни брак, женившись на вольноотпущеннице девице Марфе Христофоровне. В мае 1858 г. солдат просил причислить месячного сына Родиона в число мещан г. Балашова [12].
В 1852 г. в Балашовском уезде проживало 1945 отставных и 361 «бессрочноотпускной» солдат. Число «солдаток» - жен солдат, находившихся на службе, составляло 1636. С ними, их родными или опекунами жили 878 кантонистов-сыновей солдат, по достижении совершеннолетия отправлявшихся на военную службу [13]. Рассмотрение правового положения и судеб членов семей рекрутов требует отдельной работы. Остановим наше внимание на тех немногих солдатах, которым довелось снова увидеть родину. Часто никого из близких они в живых уже не заставали. Если позволяли возраст и силы, холостые отставники женились и обзаводились хозяйством. Огромный, в сравнении с мирными обывателями, жизненный опыт, более широкий кругозор и, нередко, знание грамоты обуславливали практиковавшееся назначение бывших солдат на мелкие административные должности. В одном из произведений балашовского писателя И. А. Салова есть примечательный эпизод, в котором автор описывает свое посещение с. Комаровки [14]: «На завалинке сидело несколько стариков с седыми бородами, а неподалеку торчал сотский -хилый, беззубый солдатишка "времен очаковских и покоренья Крыма" [15). Для натерпевшихся на службе солдат старость часто не приносила покоя и сытости, становясь новым и, уже последним в их жизни, суровым испытанием. Только в 1884 г. материальную помощь у властей просили двое 55-летних отставников Старохоперской слободы Тростянской вол. Карп Колесников и Антон Ткачев, Анисим Шулюпин из с. Завьялово и др., неспособные содержать себя и свои семьи. Пособия от правительства просили также жены и вдовы солдат [16]. В 1891 г. известный в будущем этнограф и публицист В. С. Арефьев сообщал в корреспонденции из д. Ляховки (Никифоровки) Боцмановской вол. Балашовского уезда: «Здесь проживает крестьянин отставной солдат Николай Романов, лет 80-и со старухою-женою, которая по дряхлости и болезни уже более двух лет не встает с постели. Солдат этот-из николаевских [17], почему-то ему отказали на просьбу о пенсии, и он теперь живет, проводя, в буквальном смысле, по нескольку дней без хлеба. К труду, по дряхлости, он совершенно не способен, кормиться же зиму нищенством не может: нет теплого платья, да и больная жена требует постоянного ухода». В голодный год сход жителей деревни отказал старику в пособии, и помочь ему В. С. Арефьев призывал благотворителей [18]. Некоторым отставникам удавалось проявить чудеса долгожительства. В 1913 г. на страницах «Саратовского вестника» появились сразу два сообщения о кончине живших в Балашовском уезде бывших солдат. Оба умерли в запредельном, но подтверждавшемся документами, возрасте 125 лет. Первым в октябре умер бывший солдат Трофимов из с. Тростянка. «Покойный до самой смерти обладал крепким здоровьем, отличным зрением и слухом», - сообщал корреспондент. Из указа об отставке следовало, что он участвовал во многих войнах и сражениях. В отставке солдат должен был «бороду брить, по миру не ходить, - что старик соблюдал свято» [19]. Спустя два месяца в с. Воронино Еловатской волости от паралича сердца скончался ветеран Семен Дудников. Как и Трофимов, до самой смерти он «обладал прекрасным зрением, слухом и исполнял домашние работы». В течение службы Дудников сражался на Кавказе, участвовал в Крымской войне [20].
Подводя итог, хочу снова констатировать обширные научные перспективы затронутой темы, несомненно, обещающей в будущем много интересных находок. Важно отметить значимость результатов подобных исследований для военно-патриотического воспитания юношества. Благодаря им, далекие предки и события давних времен перестают быть чуждыми и малоинтересными, вызывая чувство сопричастности и гордости за славное ратное прошлое России и края.
Примечания
1. См.: Плешаков И. Н. Прихоперские рекруты в русской армии XIX столетия//Прихоперье и Саратовский край в панораме веков. Материалы XV историко-краеведческой конференции 18 ноября 2005 года. Балашов, 2006.
2. Никольский А. Хозяйственное описание Балашовского уезда Саратовской губернии. СПб., 1855. С. 38.
3. Государственный архив Саратовской области (далее - ГАСО). Ф. 15. Оп. 1. Д. 106. Л. 268-269.
4. См.: Там же. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2426. Л. 13 - 19.
5. См.: Там же. Ф. 19. Оп. 1. Д. 124. Л. 1-3; Хованский Н. Ф. Участие Саратовской губернии в Отечественной войне 1812 г. Саратов, 1912. С. 201.
6. См.: ГАСО. Ф. 75. Оп. 1. Д. 70. Л. 90 - 92.
7. См.: Плешаков И. Н. Балашовский край и Отечественная война 1812 г.: новые материалы и перспективные направления исследований // Прихоперье и Саратовский край в панораме веков. Материалы XVI историко-краеведческой конференции 17 ноября 2006 года. Саратов, 2006. С. 54 - 58.
8. ГАСО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2414. Л. 1 - 8.
9. Там же. Д. 2435. Л. 11 - 11 об.
10. Там же. Д. 2427. Л. 18 - 56.
11. Более 164 см.
12. Там же. Ф. 28. Оп. 1. Д. 2459. Л. 182 - 183.
13. Никольский А. Указ. соч. С. 34.
14. Вероятно, речь идет об одноименном селе в Екатерининском р-не Саратовской обл.
15. Салов И. А. Мертвое тело//Умчавшиеся годы. Рассказы. Повесть. Воспоминания. Саратов, 1990. С. 72.
16. См.: ГАСО. Ф. 82. Оп. 1.Д. 159, 165, 178, 179.
17. Т. е. служивших в царствование императора Николая! (1825-1856).
18. Саратовские губернские ведомости. 1891. 15 сентября.
19. Саратовский вестник. 1913. 31 октября.
20. Там же. 14 декабря.